В одиночку не выжить - Страница 26

К оглавлению

26

23

Ольга бросилась к Федору, взяла у него из рук Сашеньку и так крепко прижала ее к груди, что малышка застонала во сне. - Ты ее так задушишь! - тихо сказал Федор и поцеловал жену. (Она положила дочь на их широкую постель, будто боялась ее опять потерять. - Завтра мы покидаем Швейцарию, - сказал Федор. - Франсуа сделал мне документы, и теперь мы можем... - Втроем вы ничего не можете, - прервал его Франсуа. - Вас ищут! Именно троих. И выбираться вам нужно раздельно. - Совсем раздельно? - испугалась опять Ольга. - Нет, конечно, - успокоил ее Франсуа. - Сначала тебе с дочерью надо уехать, а затем и Федору. - Куда? - спросила Ольга. - В Париж! - улыбнулся Франсуа. - Но у Федора нет визы! - ответила Ольга, нахмурившись. - А ему она уже не нужна! - скорчил рожу Франсуа. - Он уже и не Федя и даже не Кастро! - При чем здесь Кастро? - обиделась за любимого Ольга. - Анекдот такой есть: "Прилетает Кастро в Москву, приезжает в Кремль, снимает парик и бороду с усами и говорит: "Все, больше не могу!" А ему ласково: "Надо, Федя, надо!" - У этого анекдота борода больше, чем у Фиделя, - улыбнулась Ольга. - А кто он теперь? Теодор Фриди? И ехидно захихикала. У нее вообще, как только дочь засопела на постели, стало жутко игривое настроение. А по взглядам, которые она жадно бросала на Федора, ему было яснее ясного, что лишь присутствие Франсуа в какой-то мере сдерживает ее сексуальные порывы. Франсуа хлопнул себя ладонью по лбу. - Федя, мы с тобой профаны! - возопил он, деланно воздев руки к потолку. - Как это мы не посоветовались с Ольгой? Ведь шикарно звучит: Теодоро Фриди! - И вызывает прямые ассоциации у полиции и таможни, имеющих на меня ориентировки, - отказался поддержать игру Франсуа Федор. - Но согласись: звучит-то хорошо! - настаивал Франсуа. - Сплошная Лопе де Вега! - пошутил Федор. - А чего это ты его в женский пол записал? - поинтересовался Франсуа. - Когда говорят "достоевщина", - отбрил Федор, - не подразумевают же, что Федор Михайлович носил юбку. - Как вас теперь называть, Федор Пятницкий? - не отставала Ольга. Федор не стал ее мистифицировать и просто выложил на стол удостоверение личности. Ольга с любопытством его открыла и прочла: - Оскар Пятецкий!.. Почти Потоцкий, князь из королевской семьи. А Оскар вам пришел на ум, как той актрисе, которая, увидев статуэтку, приз Академии киноискусства, воскликнула: "О, как он похож на моего дядюшку Оскара!" - Приз так и назвали: "Оскар", - отыграл Франсуа. - Плагиаторы умирают даже после надежды! - съехидничала Ольга. - Зато в Париже ты сможешь спокойно выйти замуж за молодого француза! подчеркнул выгодность такого положения Федор. - Интересно! - удивилась Ольга. - Насколько я помню уголовный кодекс: двоеженство, как и двоемужество, карается годами заключения. - В Париже мы и тебе поменяем имя и фамилию! - неожиданно заявил Франсуа. - У молодого француза должна быть молодая француженка. - Мы будем жить на нелегальном положении? - удивилась Ольга. - А другого выхода нет! - жестко ответил Федор. - И потом, что, только Ленину - Сталину можно было жить на нелегальном положении? От такого сравнения Ольга расхохоталась и сразу же согласилась, что действительно, если с милым рай и в шалаше, то на нелегальном положении можно тоже попробовать. Франсуа заметил, что Ольга не сводит влюбленных глаз с Федора, и поспешил откланяться. - Я пойду, пожалуй, - заявил он влюбленным. - День был сегодня очень трудным. Как только за ним закрылась дверь, Ольга бросилась на шею Федору. - Боже мой, Феденька! Как я тебя люблю! - замурлыкала она ласково. - Как я тебе за все благодарна. Трудно тебе было? - Легче, чем я думал! - сказал Федор. - Но был момент, когда я страшно испугался. Не за себя, а за Сашеньку. - Они пытались обмануть? - спросила Ольга. - Взяли деньги, а дочь не отдали? - Нет! - ответил Федор. - Отдали и расстреляли нас из пулемета! Звери! Ольга побелела и задрожала от страха. - Не бойся! - почувствовал ее волнение Федор. - Первые пули достались живому щиту, их сообщнику-полицейскому. А дальше я действовал автоматически, как нас учили два года. - Пойдем в постель! - попросила Ольга. - Я хотел бы сходить под душ! - предложил Федор. - Ты не хочешь повторить то, что было вчера? - Нет! - страстно прошептала Ольга. - Ты мне нужен такой: пахнущий лесом, гарью, потом и кровью. Запах первобытного мужчины. И она утащила Федора в постель, где, сладко посапывая во сне, спала их Сашенька. Потапов выполнил свое обещание. - Его собираются сегодня вечером переправить в Париж! - доложил он Толстухе с таинственным видом. - Одного? - удивился шеф. - Вашу Ольгу, - не удержался от ехидства Потапов, - вместе с ребенком отправляют в Париж днем. - Логично, - улыбнулся Толстуха наивным попыткам Потапова уколоть его. - Конечно, логично, - поддержал шефа Потапов. - Ищут супругов, а они поодиночке удерут из страны. - Не забывай, у Ольги все в порядке с документами, - напомнил Толстуха. А вот как будут Пятницкого переправлять, ума не приложу.

- Так уж и не приложите? - улыбнулся Потапов. - И по каким документам он собирается жить дальше? - Он теперь Оскар Пятецкий, - вздохнул Потапов, будто совершил предательство. - Но я все равно остаюсь при своем особом мнении. - Когда ты станешь начальником, Потапов, - заметил Толстуха, - твое особое мнение будет обязательным к исполнению для всех. - Вот это да! - воскликнул Франсуа, когда Ольга открыла ему дверь. - Я-то думал, вы еще прохлаждаетесь в постели. А у вас, я смотрю, уже и вещи у порога. Твой поезд через два часа... Ольга, не стесняясь Франсуа, обняла Федора и заревела. - Ты что? - удивился Федор. - Мы же через несколько часов встретимся! Опять будем вместе. Заплакала Сашенька. Ольга взяла на руки дочь и стала ее утешать. - Все хорошо! - ласково говорила она. - Папа прилетит к нам сегодня вечером. И мы опять будем вместе. На всю жизнь! - Давайте присядем на дорожку по русскому обычаю, - предложила Ольга. Сидели тихо, пока Ольга первой не встала. - Поехали, - сказала она обреченно. - Не рано ли? - засомневался Франсуа. - Я хочу кое-что купить себе и Сашеньке. - В пассаже я еще не был! улыбнулся Федор. - Увидишь там еще одну местную достопримечательность: большие часы со сложным боем. Часы размером три на шесть метров, представляешь? - стал охотно рассказывать Франсуа. - А каждый час перед изумленной публикой дефилируют отряды средневековых рыцарей. - Интересно! - загорелся Федор. - Поехали. - Конечно, интересно! - улыбнулась Ольга. - Я уверена, что будешь так же радоваться, как маленькая наша дочь. Когда они отъехали от дома, Федор заметил, что стоявшая недалеко машина тоже тронулась с места. - Франсуа, - сказал он. - По-моему, за нами следят. Франсуа бросил взгляд на ехавшую позади машину. - А мы сейчас проверим! И он резко увеличил скорость. Машина сзади сразу отстала. - Пуганая ворона куста боится, - пошутила Ольга. - Береженого бог бережет, - напомнил Федор. Больше им эта-машина не встречалась. Ольга бродила по пассажу вместе с Федором, в то время как их дочь сидела в машине под охраной Франсуа. В пассаже были установлены огромные часы с боем. Каждый час по бокам открывались дверки, и перед изумленной публикой проплывали рыцари и дамы в пышных платьях. Когда подошло время их появления, Ольга хотела сходить за дочерью, но Франсуа уже подходил к ним с Сашенькой на руках. После механического спектакля было трудно сказать, кто больше радовался - Федор или его малолетняя дочь. Ольга смотрела на этих самых дорогих, самых близких людей, и чувство огромного счастья переполняло ее. Время истекло. В купе спального вагона Ольга опять со слезами обняла любимого. И после долгого последнего поцелуя они расстались, чтобы встретиться через несколько часов в Париже. - Выпить хочешь? - спросил Франсуа, открыв бар с подсветкой и музыкой. - Давай выпьем! - согласился Федор. - Меня беспокоит, как я буду искать тот дом в Париже, где, по твоей рекомендации, поселится Ольга. Ведь я французского языка не знаю. - А тебе и необязательно знать. Ты же у нас из Канады. Приехал к любимой девушке, чтобы жениться. А в Канаде, как ты знаешь, говорят и по-английски. Он достал из бара бутылку "Мартеля", чудесной бархатистой жидкости цвета ян-таря, жгучей и в то же время мягкой. Но они не стали пить по-русски: нажираться до положения риз, когда пьют марочный французский коньяк, как водку, стаканами, бутылку за бутылкой, пока бар не опустеет, а пьющие не падают на пол или на близлежащие кресла-кровати-диваны-ковры. Выпил

26